— Может быть, я аутотренингом занимаюсь, Чернова. — Он улыбался, но в глазах царил арктический холод. Нет, что-то все-таки не так.

— Да конечно, — фыркнула я. Пойду-ка я поздорову. — Ладно, пойду я, поздно уже.

— Сядь, Чернова. — А вот сейчас это был тот Давлетьяров, которого я помнила. — Мы не договорили.

— Вроде бы мы уже все обсудили, — заметила я. — Что ты еще от меня хочешь?

— От тебя — ничего. — Игорь смотрел на меня в упор, и мне померещилось в его взгляде что-то настолько непривычное, что мне стало не по себе. — Выслушай меня, не перебивая, будь добра.

— Хорошо, — пожала я плечами. Его даже и захочешь перебить — не станешь, себе дороже.

— Я хочу, чтобы ты знала одно, — медленно произнес Игорь.

— Раньше ты хотел, чтобы я знала много, — не удержалась я.

— Я, кажется, просил не перебивать? — Игорь смерил меня долгим взглядом, убедился, что я все осознала, потом продолжил, и мне почему-то показалось, что эти слова даются ему нелегко. — Так вот, Чернова, я хочу, чтобы ты знала — я тебе не враг.

Мне показалось, что я ослышалась.

— Я тебе не враг, — повторил Давлетьяров уже без усилия. — Хотя, без сомнения, ты уверена в обратном.

— С чего ты… — начала было я, но договорить он мне не дал.

— Чернова, я достаточно хорошо тебя знаю, — произнес Игорь. — Так что не отрицай очевидного. Ты бы видела себя в зеркале в тот момент, когда смотришь на меня!

"Да, Чернова, видимо, тебя и впрямь основательно перекашивало, особенно поначалу, — сказала я себе. — Если уж даже Игорь заметил, а он на выражение твоей физиономии никогда особого внимания не обращал!"

— Я хорошо помню, чем я тебе обязан. — Игорь остановился напротив меня. — И никакие… хм… прискорбные эпизоды нашей с тобой биографии этого не изменят. Я понятно выражаюсь?

Я понимала. Речь сейчас шла не о монографии, не о чем-то таком, чтобы можно было начать бить себя в грудь и кричать, что, мол, я тоже тебе обязана дипломом, да вообще наукой. Нет, Игорь говорил о своих восстановленных способностях, и в таком тоне, что…

— А я не хочу, чтобы ты был мне чем-то обязан! — с тихой яростью произнесла я. Да я вообще не хотела, чтобы нас что-то связывало!

— Позволь это решать мне самому, — оборвал Игорь.

Я промолчала. Какого черта? Я ведь надеялась, что мне больше никогда не придется иметь с ним дела, если только по работе, но тут уж никуда не деться… К чему эти разговоры? Что ему вообще от меня надо?

А с другой стороны… Это не так уж мало — знать, что этот человек тебе не враг. Потому что если у тебя такой враг, то лучше сразу выкопать себе могилку и принять цианистый калий, чтобы не мучиться, поскольку безболезненно он тебя не прикончит, а сперва как следует помучит. Не буду отрицать, мне все время не давал покоя этот вопрос: что думает обо мне Игорь, сильно ли зол на меня, и если да, то во что это может вылиться?

Нет, не может быть, чтобы он ничуть не меня не злился… С другой стороны, уже почти год прошел, он должен был слегка остыть. Сейчас Игорь вроде бы не лгал, да он и вообще на моей памяти редко опускался до такого. Но с какой стати ему именно сейчас идти на мировую? Ему, первому! Даже если ему что-то от меня нужно, что очень сомнительно… Да я поклясться могла, что это невозможно, скорее небо на землю рухнет!

"Ну, скажи уже что-нибудь, Чернова, — подбодрила я себя. — А еще лучше заплачь и убеги, это будет неожиданно, совершенно не в твоем духе и обескуражит противника."

А если серьезно… Да какая разница, с чего Игоря так переклинило, может, головой ударился, это у него слабое место, я давно знала! До мелкой подлости он не опустится, это я могу сказать наверняка, и устраивать хитроумных ловушек тоже не будет, не в его стиле. Так что думать о том, что он ждет, пока я расслаблюсь, чтобы ударить побольнее, просто глупо. Другое дело, что он никогда ничего не делает просто так, значит, и сейчас у него есть какая-то недоступная мне мысль, и не факт, что альтруистическая.

Но и портить с ним отношения снова, особенно сейчас, когда меня, того и гляди, обвинят в убийстве, которого я не совершала… Так, стоп, я что, снова собираюсь за него спрятаться? "Нет, — подумав, сказала я себе. — Прятки за широкую мужскую спину — это у нас пройденный этап. Теперь это у нас называется "крепкие тылы". Ну что, Чернова, поверим ему на слово или как?"

— Так что, Чернова, — произнес Игорь, явно устав ждать, пока я решусь что-нибудь сказать, — Мир?

— Да мы вроде и не ссорились… — улыбнулась я, решительно пожав протянутую руку.

Небо рушиться не спешило.

Глава 9

Если бы не постоянные вызовы на допросы, можно было бы подумать, что ровным счетом ничего не произошло. На кафедре старались лишний раз не заговаривать ни о Градовой, ни о следствии, и, что больше всего меня радовало, о том, что могло убитую связывать со мной или Давлетьяровым.

Теперь нас поочередно вызывали к следователю. Если честно, мне опостылело отвечать на одни и те же вопросы, хорошо еще, следователь, в отличие от Селезнева, был весьма вежлив, на меня не давил и не считал априори виновной. Кажется, этот прием называется "добрый и злой полицейский", ну так вот Селезнев был злым, а следователь Шамонин — добрым.

В этот день я явилась, как было велено, в половине второго дня, в коридоре перед кабинетом Шамонина никого не было, зато изнутри доносились голоса. Слов я разобрать не могла, несмотря на то, что дверь была чуточку приоткрыта, зато тон беседы не оставлял сомнений: нашла коса на камень. Шамонин, я уже поняла, в отличие от Селезнева не брал нахрапом, рассчитывая на растерянность допрашиваемого, он просто вцеплялся в собеседника и методично, по каплям выдавливал из него необходимые сведения. Меня, правда, любым способом выбить из колеи было сложновато, продолжительное общение с Давлетьяровым кого угодно либо быстро доведет до психушки, либо научит долготерпению. Так вот, судя по всему, сейчас у Шамонина находился некто, не только не поддающийся его приемам, но и осмеливающийся возражать. Спрашивается, кто из наших сотрудников на такое способен, если, конечно, это действительно кто-то из ГМУ, а не свидетель по другому делу? Тут и гадать не надо, жалко только, что мне ровным счетом ничего не слышно…

Ждать пришлось довольно долго, но в конце концов дверь открылась, и я поздравила себя с тем, что угадала: по коридору мимо меня прошагал Давлетьяров. Судя по тому, что меня он даже не заметил, Шамонин-таки довел его до белого каления. Интересно, чем?

Со мной на этот раз разговор был короткий.

— Наина Юрьевна, — сказал мне Шамонин, — могу вас обрадовать, ваше алиби на момент убийства полностью подтвердилось. Кроме ваших родителей, вас видело несколько соседей, а также продавцы в магазине рядом с домом.

— Ну слава Богу, — фыркнула я. Да уж… Родители который день пребывали в истерике по тому поводу, что мною снова заинтересовалась милиция, да мало того, что заинтересовалась, так еще всех соседей в известность поставила. — А то я уже сухари сушить начала.

— Ничего смешного в этом нет, Наина Юрьевна, — пожурил меня Шамонин. Ему было лет сорок на вид, а там — кто знает. Он обладал на редкость неприметной внешностью, а в целом, если честно, здорово напоминал исхудавшего хомяка со взглядом бывалого бультерьера. — И, несмотря на подтверждение вашего алиби, подписка о невыезде остается в силе…

"И кто теперь у вас главный подозреваемый, хотела бы я знать," — подумала я, но вслух, конечно, не спросила, все равно ведь не скажет. Единственной ценной информацией, которую мне случайно удалось узнать от Шамонина, был тот факт, что Маргарита в самом деле отсутствовала в Москве и вообще в России, она улетела в США две с лишним недели назад, то есть никак не могла рассказать никому сплетню о нас с Давлетьяровым. Но если не она, то кто?

Этот вопрос долго не давал мне покоя, а еще больше мне не давало покоя то, что я не могла рассказать о происходящем Сашке. Ну какой смысл грузить человека своими проблемами? Мысль о том, что Сашка мог бы мне чем-то помочь, мне даже в голову не приходила. Впрочем, вру, однажды я подумала, что среди его многочисленных знакомых может оказаться кто-нибудь милицейский, а если не окажется, то выходы к такому человеку наверняка найдутся, но на этом мысль и заглохла. Во-первых, я смертельно не люблю одалживаться, тем более, что в данном случае одалживаться придется не мне самой, а Сашке, а во-вторых, даже найдись такой человек, чем он может пригодиться? Даже я, абсолютный профан в этих милицейских делах, понимала, что информацию по делу об убийстве абы кому не выложат, да, если подумать, зачем она мне? В данной конкретной ситуации играть в частного сыщика меня совершенно не тянуло.